Ровно год назад над процветающим и богатейшим катарским эмиратом сгустились тучи дружеского гнева. Саудовская королевская династия обвинила венценосных соседей в обширном наборе тягчайших прегрешений. Конфликтность межгосударственных отношений фиксировалась и раньше, на этот раз приказ «Огонь!» для королевской армии представлялся неизбежным, скорым и массированным. Благо стрелять недалеко, а военные возможности Дохи несопоставимы с милитаристским потенциалом саудовской компании.
Эр-Рияд привлёк на свою сторону Египет, ОАЭ, Бахрейн, Мавританию, половину Йемена и обе половинки Ливии, ряд карликовых островных государств Индийского океана, согласившихся с виной Катара:
– В систематической, злостной и циничной поддержке международного терроризма и радикального экстремизма;
– В преступном сотрудничестве с шиитским Ираном и повстанцами-хуситами в Йемене;
– Во враждебном вмешательстве во внутренние дела других арабских стран;
– В опасном пренебрежении турецким вмешательством в катарские дела;
– Во вредительстве внутри исключительного круга нефтезаливных государств;
– В стремлении подчинить соседей по Аравийскому полуострову и продать соседскую «прелесть» нечестивым врагам.
Полная несовместимость одних претензий с другими лишь усугубляла решимость новообразованного союза разобраться (как получится) и наказать (кого известно).
Катарские власти благополучно проспали собственное оформление в страну-изгоя. До 5 июня 2017 года Катар состоял сразу в двух коалициях – проамериканской по имитации борьбы с запрещённым в РФ ИГИЛ и просаудовской для интервенции в Йемен. После означенной даты миниатюрный эмират вылетел из обеих коалиций, словно пробка из запрещённого шампанского. Упруго столкнувшись с дипломатической изоляцией и жёстким прессингом.
Саудовская Аравия, Египет, ОАЭ и Бахрейн разорвали отношения с Катаром и предприняли ряд согласованных мер по давлению на выбранного виновника всех трагедий «арабской весны».
Эр-Рияд ввёл морскую, воздушную и сухопутную блокаду Катара – правда, поэтапно и выборочно. Граждане эмирата получили предписание покинуть соседние монархии – правда, с возрастающим сроком принудительного отъезда и расширением категорий допустимых резидентов. Гражданам антикатарского союза было предложено покинуть эмират – правда, на добровольной основе и без наказания в случае отказа. Введены ограничения на торгово-финансовые операции с Катаром – правда, едва заметные в практической плоскости.
Саудовские полунамёки-полуугрозы о скорой смене власти в соседнем эмирате оказались напыщенным пустословием, что выяснилось уже через неделю после раскатов королевского гнева.
23 июня 2017 года правящая катарская династия получила ультиматум Эр-Рияда & Co об условиях нормализации «дружеских отношений», для чего требовалось:
– Разорвать дипломатические отношения с Ираном и выслать тысячи иранцев из своей страны по саудовским спискам;
– Прекратить военно-техническое сотрудничество с Турцией, депортировать из Катара турецких военнослужащих вместе с техникой и оборудованием;
– Запретить выдачу катарского гражданства подданным СА, ОАЭ, Бахрейна и Египта;
– Осуществить выдачу беглых преступников из Саудовской Аравии, Египта и ОАЭ, скрывающихся в Катаре;
– Закрыть рупор эмиратской пропаганды – телеканал Al Jazeera;
– Выплатить справедливую и достойную денежную компенсацию всем участникам антикатарской коалиции.
Последний пункт по значимости был первым и главным, на выполнение ультиматума отводилось 10 дней.
Однако ещё 13 июня 2017 года – за 10 дней до вручения наспех скомпилированного списка невыполнимых пожеланий – саудовские власти смягчили блокаду эмирата. Дозволили авиационное сообщение с Катаром через своё воздушное пространство. Морская блокада и вовсе не вводилась, т.к. Доха имеет прямой доступ к международным водам. Катарская торговля продолжалась в штатном режиме – как и деятельность крупного воинского контингента Соединённых Штатов, размещённого в Катаре на постоянной основе.
Через сухопутные блок-посты из СА в Катар были депортированы 15 тысяч верблюдов и 10 тысяч овец, агрессивно пожирающих саудовский саксаул – на чём реальные меры «дружеского» давления и закончились. Во второй половине июня прошлого года акции катарских компаний отыграли 7-10% падения двухнедельной давности, обозначив восходящий тренд и в политике эмирата.
Саудовский ультиматум был отвергнут целиком и полностью.
Точнее, Катар расширил экономическое сотрудничество с Ираном и военно-техническое взаимодействие с Турцией.
Заручился сначала осторожным, а затем дружественным нейтралитетом других государств – в том числе постоянных участников СБ ООН.
Вместо закрытия использовал пропагандистские возможности Al Jazeera с максимальным воздействием, особенно на аудиторию стран-соперников.
Вместо выплаты миллиардов долларов враждебным соседям направил средства на закупку самого дорого вооружения из имеющегося на международном рынке – и тут же ощутил желание оружейных производителей обеспечить стабильность щедрого клиента.
В июне 2018 власти по-прежнему богатейшего эмирата захотели приобрести членство в НАТО. И хотя согласия евроатлантических структур не последовало, возмущений вида «Наши ценности не продаются!» также не зафиксировано.
Изгнание же Катара из проамериканской и просаудовской коалиций стало настоящим подарком геополитической судьбы. Чем для братца Кролика из американской сказки стало бегство от волка в терновый куст.
Катар избежал материального и медийного ущерба от разгрома «борцов за сирийскую свободу», покинув фронты жестокой войны.
Катар отозвал своих военных из Йемена, где саудовские и эмиратские войска не могут добиться решительного перелома четвёртый год кряду.
Катар на 100% использовал внутрисаудовские интриги – во время размышления над ультиматумом в королевстве сменился наследный принц. Он же автор интервенции в Йемен, он же архитектор ареста десятков принцев-родственников, он же инициатор давления на Катар.
Летом 2018 года перечитывать текст саудовского ультиматума миниатюрному эмирату забавно и поучительно. Имея все возможности для показательной порки назначенного изгоя, королевские власти продемонстрировали ничтожность собственных внешнеполитических амбиций.
